Родина начинается в будущем
Отечество славлю, которое есть,
И трижды, которое будет.
В. Маяковский
“С чего начинается Родина” есть такая замечательная песня в фильме “Щит и меч”. Люди старшего поколения её обязательно слышали, а молодому поколению советую послушать. Всё в ней правильно и всё в ней не верно. Родина начинается не в прошлом и не в настоящем, Родина начинается в будущем.
Обычно, под Родиной понимают страну, где родился, а место, где родился, называют малой родиной. Особенно эрудированные обязательно добавят, что Родина – это не только страна, но и её культура, язык, история, обычаи, традиции и так далее. То есть Родина — это понятие комплексное, состоящее из нескольких составляющих.
Рассмотрим каждое составляющее по отдельности.
Родина как страна. В ВУЗе, где я учился, а этот ВУЗ был закрыт для иностранцев, вызвали студента на военную кафедру и спрашивают: “Что вы делали в ГДР?” – “Я там родился” – отвечает студент. Человек родился в ГДР, ему ещё повезло — некоторые рождаются на пароходе среди океана. Родился в ГДР, там прошло его детство, но Родина его – Советский Союз, а не ГДР, которая впоследствии стала ФРГ. Впрочем, СССР ненамного пережил ГДР. Где сейчас этот парень не знаю, мог оказаться в любом из 15 государств бывшего Советского Союза. Многие, кто со мной учился, выбрали профессию военного, а после развала Советского Союза оказались гражданами новых государств и приняли их гражданство. Была общая Родина – Советский Союз, а теперь множество государств, некоторые из которых враждебны друг другу. Не стоит думать, что это временно, что это пройдёт. В Германии в 20-х годах возник Рот Фронт – коммунистическая организация на интернациональных позициях. Часть членов этой организации потом эмигрировала в Советский Союз, а остальные надели военную форму Вермахта и пошли воевать против Советского Союза.
Интересен пример евреев и их понимание Родины.
Старый советский анекдот. Вызывают еврея в первый отдел и спрашивают:
-Почему вы не указали в анкете, что у вас есть родственники заграницей?
-У меня нет родственников за границей.
-Как нет? По нашим сведениям у вас сестра проживает в Израиле!
-Она не за границей, она на родине, это я за границей.
Евреи последние две тысячи лет, то есть две трети своей истории жили вне Израиля, но считают Израиль своей родиной. Смысл этого анекдота намного глубже обыкновенной шутки.
Родина, если под ней понимать просто страну, то есть государство с множеством чиновников, в котором мы живём, далеко не в каждом человеческом сердце найдёт отклик.
Родина, как земля, на которой родился, уже давно потеряла то значение, которое имела в далёком прошлом, когда земля была земля-кормилица. Сейчас неизбежно возникнет вопрос: Какая земля? – Вон та? За высоким забором? Которая принадлежит то ли арабскому шейху, то ли иностранной фирме, а может отечественному олигарху, который в свою родную страну уже лет двадцать даже проездом не заезжал? Какая разница кому она принадлежит, если она для тебя закрыта! А, может быть, родина – это земля под твоей квартирой в многоквартирном доме, за которую ты платишь земельный налог, и над которой находится ещё двадцать квартир с людьми, которых ты даже не знаешь? А, может, у тебя нет собственной квартиры, и ты всё время скитаешься по съёмным квартирам, и потому под тобой вовсе нет никакой тебе принадлежащей земли? Это не риторические вопросы, потому что за ними стоят сотни тысяч, а может и миллионы наших граждан, которые уже давно в других странах. Есть ли у них Родина, я не знаю. А если есть, то какая?
Может Родина – это язык? Я не беру те случаи, когда человек родился и всё детство говорил на украинском, белорусском или татарском языке, а всю оставшуюся жизнь на русском. Я рассматриваю ситуацию, когда у человека один родной язык. То есть язык, как элемент, связывающий поколения, потому что никто не рассматривает родину на сиюминутном отрезке времени и все считают, что у нас и наших предков была одна родина.
Можно с уверенностью сказать, что те, кто дрался на Куликовом поле, и те, кто сражался на Курской дуге, вряд ли бы понимали речь друг друга.
Франциск Скорина, белорусский первопечатник был учителем Ивана Фёдорова, русского первопечатника, они жили в одно время. Церковные тексты они, естественно, печатали на церковнославянском языке, но предисловие к книгам писали на своём родном, современном им языке. Если мы возьмём предисловия к книгам Ивана Фёдорова и Франциска Скорины, то увидим, что они очень близки по своему языку, то есть для русских или белорусских читателей того времени эти тексты не вызвали бы трудностей при чтении. Сейчас русские не понимают белорусский язык, а прошло всего пять веков. Пять веков – возможно, это всё-таки довольно много.
Между произведениями Александра Сергеевича Пушкина и “Путешествием из Петербурга в Москву” Александра Николаевича Радищева всего 3-4 десятилетия, но Пушкина мы с лёгкостью читаем, а чтение Радищева, к сожалению, у многих вызывает серьёзные затруднения. Почему к сожалении? – Потому что эта книга даёт ответы на многие современные вопросы.
Думаю, Пушкин, услышав современный молодёжный сленг, оказался бы в серьёзном затруднении в понимании речи. Даже, если не брать в расчёт молодёжный сленг, а лишь то, что мы слышим по телевидению, то и там слов, непонятных Пушкину, наберётся более чем достаточно.
Язык – не является чем-то неизменным, он меняется даже на протяжении одного поколения, а Родина в понимании людей – это что-то незыблемое. Язык нельзя в полной мере отождествить с понятием родины, хотя язык, как средство общения, наиболее прочно связывает людей. Именно язык ближе всего к понятию родина.
Культура. Культура – это тоже очень сложное явление, состоящее из множества составляющих и взаимоувязанное с другими явлениями. К культуре мы относим то, что связанно с искусством, что является продуктом творчества многих поколений. Это и одежда, и архитектура, песни, шутки, сказки, наши традиции и обычаи, наша литература, музыка, наш язык и история. Они являются составными частями культуры, но и культура является их составной частью. Тоже попробуем рассмотреть каждый элемент по отдельности.
Об одежде и бороде (борода – это тоже часть культуры) я уже писал в статье “Социальный статус одежды, ногтей и бороды ”. Одежда несёт в себе национальную составляющую, как правило, связанную с климатом или стилем жизни. Косоворотка была удобна для рабочего человека, носящего нательный крест. В пустыне цилиндр или котелок совершенно бесполезны, а головной платок, которым можно закрыть лицо во время песчаной бури, наиболее удобная форма головного убора. Среднеазиатский ватный халат служил не для защиты от холода, а для защиты от жары. В штанах жителей Сахары удобно сидеть как на верблюде и осле, так и на полу; в обществе, где в обиходе столы и стулья, такой покрой не нужен. Мусульманин вряд ли сможет молиться в кепке, а чалма или феска этому не препятствует. Перечисление различий одежды можно продолжать долго, климатические, религиозные и иные особенности одежды неизбежны, но её форма – это требование времени и подчёркивание социального статуса. Естественно, неизбежным фактором является стремление демонстрировать своё единство с наиболее успешными или массовыми группами населения. Мода – это слово пришло из математики (статистики), обозначает наиболее часто встречающееся значение, сейчас этим словом обозначают инструмент бизнеса, который основан на психологии человека, на его не желании потерять социальный статус или выпасть из сообщества. Население Земли становится всё более урбанизированным и атеизм стал нормой, а потому одежда во всех уголках земли становится одинаковой, да и делается в одном месте – Китае.
Архитектура. Я родился в эпоху сталинского ампира, на моих глазах послевоенные бараки сменялись “хрущёвками”, в брежневское время в качестве жилья стали строить более удобные “коробки” – точно такие, как и в других странах. Сейчас железобетонные стекляшки тоже одинаковы во всех странах, если отличаются, то это зависит не от страны, а от архитектора.
Традиции. Наши бабушки и прабабушки пели детям другие песни. Сто или двести лет назад были другие шутки, традиции и обычаи.
Я не стану сейчас носить одежду, которую носил в юности, мой сын не оденет одежду, которую ношу я. Это не плохо и не хорошо, это то, что есть. Меняется наша материальная культура, меняется наш образ жизни, а потому наши дети отличны от нас.
Меняется культура общения детей и родителей, в этом легко убедиться, заглянув в литературные произведения 19 века.
Меняются традиции и обычаи. В этом нет ничего страшного, это естественно, как естественен конфликт отцов и детей, потому что он не является конфликтом – это единство и борьба противоположностей, борьба старого и нового, которая двигает общество вперёд.. Нет трагедии в конфликте отцов и детей, если отцы и дети имеют одинаковый образ будущего, то есть одну родину.
История. После Октябрьского переворота в Гражданской войне сошлись Красные и Белые. Убивать друг друга стали те, кто ещё год назад ходили в атаку в одном строю, защищая свою родину. Стали врагами те, у кого за плечами была единая история, которые гордились одними и теми же героями прошлого. О языке и культуре и говорить нет смысла, язык был общий и культура тоже. На стороне Красных были многие царские офицеры, а в армии белых были крестьяне. Что произошло? У Красных и Белых оказались разные Родины? — Да, две разные Родины, потому что два разных образа будущего: у Белых будущее, как продолжение прошлого, у Красных – будущее совершенно новое. Две Родины, два будущих оказались на одной территории, кто-то должен был уйти или умереть. Белые проиграли. Кто выжил, эмигрировал. У тех, кто эмигрировал, какая Родина? Думаете Россия? — Нет! Советского Союза давно уже нет, а их потомки по-прежнему живут в других странах.
Красные предложили будущее, более привлекательное, чем настоящее, они предложили образ новой Родины. Они победили, потому что за новый образ будущего сражалось больше людей, чем сражалось за продолжение прошлого. Попробовали “осчастливить” поляков, и Красная Армия, которая разгромила англичан, американцев, японцев, французов, белогвардейцев, во главе с множеством генералов, бандитские и националистически армии всех окрасок, потерпела в Польше поражение. У поляков оказалось своё понимание будущего и, соответственно, своя родина
Не буду касаться послереволюционного периода 20-х годов, но несомненно одно: такая Россия войны с Германией не выдержала бы и не только по причине индустриальной отсталости. Сталинская коллективизация и индустриализация кроме всего прочего создала новый образ будущего, создала новую Родину, её и защищал советский народ.
О безвременной кончине Советского Союза по-прежнему много говорят и все ругают Горбачёва и его предательство. В 89 году у меня спросили, что я думаю о Горбачёве, я, не задумываясь ответил, что это американский шпион. Сейчас я не столь категоричен, потому что вижу, что не было у Советского Союза шансов. Советский Союз проиграл Холодную войну (с большой буквы и без кавычек), проиграл ещё в семидесятые годы 20 века, Горбачёв и Ельцин лишь оформили капитуляцию. Всё списали на Горбачёва, потому что так было удобно для очень и очень многих.
В 75-76-м году преподаватель истории КПСС на практическом занятии по своему предмету, как-то пожаловался, что привёз из Сочи две бутылки “Пепси-колы”, но нет хрустальных бокалов, чтоб её выпить. Меня это шокировало. Может быть, не столько шокировало то, что это был преподаватель истории КПСС и на пиджаке у него орденские планки (ему было лет 60-65), шокировало то, что он с таким почитанием относился к заурядному, на мой взгляд, ничем не примечательному напитку. Иностранцы моё мнение полностью подтверждали, оценивая “Байкал” и “Буратино” гораздо выше “Кока-“ и “Пепси-колы”. Безусловно, человек он был недалёкий, хоть и преподаватель престижного ВУЗа, но он был явно не одинок в своих взглядах.
Лет 6-7 спустя произошёл не менее примечательный случай. Меня, ещё молодого специалиста отправили на строительство нового корпуса нашего НИИ. Во время перерыва я уселся в сторонке и вытащил учебник английского языка. Ко мне подошёл кто-то из мелких начальников этого строительства и поинтересовался, что я читаю.
-Английский учу, – ответил я.
-Английский? Это хорошо! Если война, так и в плен можно будет сдаться.
Я собрался пошутить в ответ, но когда глянул на лицо этого человека, шутить мне расхотелось. Он не шутил.
В 60-70-е годы 20 века изменился образ будущего. Декларировали то же самое светлое коммунистическое будущее, но реальность была такова, что все видели, что не только коммунистического общества, даже справедливого общества из тогдашней действительности вырасти не может, хотя о том, какой может быть несправедливость, люди тогда даже не догадывались. Какой может быть несправедливость, в полной мере люди испытали уже в постперестроечное время, могу лишь добавить, что и это ещё не предел. Горбачёв совершенно верно охарактеризовал то время, как “застой”. Люди с ним были согласны в этой оценке, и радовались тому, что он говорил, надеялись, что всё изменится. Это сейчас его все ругают, в 85-86 годах его речам радовались. Но ничего измениться не могло, потому что те, кто был у власти на всех этажах властной пирамиды, ни на что не были способны. Они могли только разглагольствовать и удовлетворять свои чисто биологические потребности. Страна не имела потенциала развития. Я знаю, что на меня посыплется град обвинений и утверждений, что страна развивалась и жила хорошо. По сравнению с днём сегодняшним она развивалась и жила хорошо, но она всё равно закончила бы тем, чем закончила, с Горбачёвым или без. Чтоб закончилось по-другому, нужен был революционер типа Петра I или Сталина, который бы уничтожил разжиревший номенклатурный слой во всех сферах жизни. Не убрал от льгот и спецмагазинов, как о том все кричали, а убрал от принятия решений, убрал от власти. Вопли о льготах – это был не более чем популистский ход, рассчитанный на животные инстинкты.
Екатерина II, которая разрешила дворянам не служить, подтвердив Жалованной грамотой Манифест Петра III, дала России импульс к развитию. Многие из тех дворян, которые не имели ни способностей, ни желания что-то делать, удалились в свои поместья. Поместья у них никто не отбирал, хотя по старым законам они на них имели право, пока служат. Они освободили должности для выходцев из народа, которые хотели работать и чего-то добиться. Естественно, для крестьян это было время жесточайшей эксплуатации, но для России это был золотой век. Екатерина не была революционеркой, но добилась не меньше чем Пётр I.
Горбачёв революционером не был. Он был недалёкий человек и не способен был что-то изменить. Не было у страны внутреннего потенциала развития в силу окостеневшего бюрократического аппарата, на революционные преобразования никто решиться не мог, потому что революционеры наверх пробиться не могли. Могли начать борьбу за дисциплину, как при Андропове или борьбу с нетрудовыми доходами, как при Горбачёве, но это имитация какой-то деятельности, ничего кроме вреда не приносящая.
Я работал в НИИ, которое занималось разработкой вычислительной техники и в силу служебных обязанностей объездил несколько десятков предприятий радиопромышленности, электронной и приборостроительной отраслей и видел, как там обстояли дела. Пусть по журналам, каталогам, шпионским микрофильмам и образцам продукции западных фирм, но видел, что делают на Западе. При сложившейся ситуации шансов догнать или хотя бы приблизиться у нас не было. Мы проиграли войну за умы, мы проиграли технологическую гонку в большинстве высокотехнологичных отраслей. То, что после перестройки стало ещё хуже, в этом нет ничего удивительного – у власти остались всё те же люди. Поведение руководства всех уровней можно охарактеризовать словами из песни Высоцкого: “И надо б выйти подтолкнуть, да прыти нет, авось подъедет кто-нибудь да вытянет”. “Подъехать и вытянуть” предложили на Западе, но дороговатая эта оказалась “услуга”. Подъехали и вытянули из страны всё, что можно вытянуть.
То, что должно было произойти (перестройка), было видно уже в 70-е годы, думаю, что те, кто занимался анализом ситуации в стране, это видели. В 1977 году в моём ВУЗе проводился опрос на тему “Любимый литературный герой”. Опрос вскоре прервали, а данные засекретили: 80% студентов в качестве любимого героя назвали Остапа Бендера. Результат шокирующий, но он не случаен. Шокирует не тем, что 80%, а тем, что Остап Бендер. Этот сын турецко-подданного был классическим лузером, хроническим неудачником. На страницах двух книг он затеял два проекта, и оба закончились катастрофами: один раз его зарезали, другой раз его ограбили иностранные пограничники. Образ такого героя никого не мог привлечь в 30-50-е годы, потому что ему не было места в том образе будущего, к которому шла страна. Стоит вспомнить сцену в поезде, где миллионер Бендер ехал со студентами: студенты ехали строить новую жизнь, и им оказалось не по пути с миллионером. Тогда образ Остапа Бендера был не востребован, но в годы застоя он стал кумиром, потому что демонстрировал энергию, демонстрировал реальную деятельность на фоне застоя, на фоне разжиревшей состарившейся ленивой номенклатуры, демонстрировал то, на что была неспособна власть всех уровней, а потому знамя этого неудачника подхватили те, кто хотел чего-то добиться. Остап Бендер знал “400, сравнительно честных способов отъёма денег”, его последователи расширили этот список и несколько изменили его мечту: поехали не в Рио-де-Жанейро, а в основном в Лондон и Нью-Йорк.
СССР проиграл Холодную войну, это была настоящая война. Те, кто пишет её с малой буквы так и не осознали, как её проиграли. Проиграли войну за умы людей. Проиграли не танкам и ракетам, не пушкам и самолётам. Проиграли джинсам и жвачке, популярной музыке и красивым упаковкам. Противник одержал победу в совершенно ином измерении, о котором советские и партийные руководители 70-80-х годов, тупые и безграмотные даже понятия не имели. “Пока мы делали ракеты и покоряли Енисей” (правда, “балетом” интересовались только в дни кончины вождей), враг ударил по Стране Советов оружием невидимым для станций ПВО, неуязвимым для баллистических ракет и бдительных таможенников, неуловимым для паспортного контроля и спецслужб. Был сформирован образ будущего для каждой категории населения, каждый видел то, что он хотел видеть. Хотел, потому что будущее, как продолжение настоящего его не устраивало. Не устраивало каждого по-разному, они и получили разные образы будущего — благополучного будущего. Потому никто не вышел защищать Советский Союз ни в августе 1991 — в дни ГКЧП, ни в декабре 1991 года, когда его тихо похоронили. Да и защищать было нечего, потому что Родина, как образ будущего, которое продолжение настоящего оказалась не нужна. Их обманули? — Да обманули! На то она и война.
Вся трагедия в том, что и сегодня нет того образа будущего, в котором захотели бы оказаться, если не все, то большинство. Будущее, как продолжение настоящего, устраивает далеко не всех. Не устраивает, как и в 80-е годы своей социальной несправедливостью, на фоне которой прошлое кажется раем. Путин совершенно верно сказал: “Кто не сожалеет о гибели Советского Союза, у того нет сердца, а кто хочет его вернуть, у того нет ума”. Туда нет смысла возвращаться, поскольку у того прошлого нет будущего. “Семена”, типа Остапа Бендера есть, а будущего нет. Те, кто урвал денег и уехал, понимают, что их ограбят, но возвращаться не хотят, несмотря на обещание амнистии, потому что знают какой второй вариант исхода приключений Остапа Бендера.
Как видим, в 1918-1920, в 1941-1945 годах люди насмерть стояли, защищая свою Родину, а в дни ГКЧП и дни “вискулей” не встали на защиту Социалистической Родины: даже в форме мирной демонстрации никто не поддержал ГКЧП, хотя Горбачёва уже все не любили. Сколько встанет сейчас на защиту? -Не знаю. Всё зависит, каким оружием противник ударит, какой образ будущего сформирует. А сформировать его не так уж и сложно.
Земля-кормилица. Хотел бы пояснить, почему именно земля ассоциируется с Родиной, а это основная ассоциация.
Жили когда-то на земле крестьяне, растили хлеб и растили детей. И другой жизни не представляли. Земля – это было их рабочее место, их источник существования, их возможность не умереть с голоду и оставить после себя потомков. Потомки – это и есть будущее, родина (укр.) — по-украински семья, родня, род. Согласно теории профессора Сергея Савельева, основная цель человека, да и всех остальных живых существ – перенести свой генофонд в будущее. С этим невозможно спорить, как бы ни хотелось.
Родина – это потомки человека, они его будущее, а земля – это рабочее место, система жизнеобеспечения и человека и его потомства. Большевики это прекрасно понимали, а потому выдвинули лозунг “Земля — крестьянам, фабрики — рабочим”. И народ за ними пошёл.
Немножко истории земельного вопроса. Жил себе крестьянин, растил детей, вдруг приходят к нему бандиты и говорят: “Мы тебе обеспечиваем крышу, чтоб другие не грабили, а ты будешь нам отстёгивать со своего урожая за услуги. А не будешь, так сами и ограбим!”… Ой, простите! Слова перепутал. Бандиты – это современное слово, тогда это называлось князь и дружина. Но сути не меняет. А грабители действительно были, всякие там хазары, да печенеги с половцами, потому князь и крестьян приглашал помочь ему в войне. И крестьяне шли воевать, чтоб защитить будущее своих детей. Может князь и плох, и берёзами его стоило б разорвать как князя Игоря, да другие могут оказаться хуже.
Потом князья стали к крестьянам отправлять свою прислугу дворовую, чтоб присматривали за крестьянами, да сами кормились за их счёт. Дворянами они стали называться, а крестьяне и вовсе их собственностью стали. Плохо ли, хорошо ли крестьяне жили, но земля продолжала оставаться их рабочим местом, обеспечивая жизнь и воспроизводство, то есть, опять же по Савельеву, перенос генов в будущее поколение.
Хотели ли крестьяне защищать свою страну в те стародавние времена? — Не знаю. Крестьяне были неграмотные, потому письменных источников не оставили. Но есть замечательное произведение Льва Толстого “Война и мир”, оно даёт ответы на многие вопросы о прошлом. Там есть сценка, где крестьяне пришли поделиться информацией о том, что французы за фураж платят деньгами, и они явно не испытывали никаких угрызений совести, что продавали фураж захватчикам. Их явно не волновало, какая власть установится. Для них важно было то, что им платят, а деньги – это тоже возможность выжить и самим и детям. Это уже потом узнали, что ассигнации фальшивые, и за них ничего не купишь, а французы вскоре стали без всякой платы отбирать и фураж и продовольствие. Крестьяне взялись за топоры и колья, чтоб защитить своё будущее, потому что без еды будущее не наступит ни для них, ни для их детей.
Партизанские отряды в Отечественную войну 1812 года были не только крестьянскими, их формировали из частей регулярной армии. Как указывают многие историки, в частности Андрей Фирсов, формировали партизанские отряды не только для борьбы с французами, но и для защиты помещичьих имений от крестьянского разграбления. В “Войне и мире” есть сценка, где Николай Ростов пресекает зарождающийся бунт в имении Болконских. В отечественную войну 1812 года крестьяне защищали свою родину, но родину не страну, даже не столько землю, поскольку земля была помещичья, а родину – своё будущее, своё выживание.
Ещё век назад, когда 85% населения России жило в деревне и занималось земледелием, родина, тот есть будущее прочно было связано с землёй. На земле люди не просто жили, на земле люди работали, с неё кормились, люди не осознавали своего выживания без земли. На многих уровнях нашего сознания понятие Родина закрепилось именно за землёй.
Урбанизация всё в корне изменила. Люди, живущие в городах-миллионниках, иногда ничего кроме своего города, интернета, да поездок в другие страны и города не видят. Это неизбежно будет убирать из сознания понятие родины, как земли, а понятие Родины, как страны будет напрямую зависеть от успешности правительства. Это очень опасная тенденция.
Естественно будущее произрастает из прошлого и настоящего, но если это будущее не строить, мы никогда не можем знать, что вырастет: на почве настоящего могут вырасти семена из далёкого прошлого.
Потребность в родине – неотъемлемая часть нашей психики, сформированная длительным периодом истории. Понятие родины было привязано к земле у всех категорий людей: к земле как месту, где выращивается урожай, для земледельцев; к земле, как к месту охотничьих угодий, для собирателей и охотников; к земле, как месту для выпаса скота, для кочевников; к земле, как месту базирования и жизни их семей, для рыбаков; к земле, как месту, где их капиталы находятся в безопасности, для бизнеса (“где сокровище ваше, там будет и сердце ваше” – Евангелие от Матфея) и так далее. Но всегда это понятие было привязано к земле, как к месту, дающему возможность продолжить свой род. Возможно, лишь бизнес не совсем вписывается в приведенный ряд, а может и вовсе не вписывается. Урбанизация 20-21 веков всё в корне изменила – уже выросли поколения, оторванные от земли, а глобализация стёрла многие региональные различия. Но потребность в родине, как в образе будущего, никуда не делась – не может в одночасье исчезнуть то, что формировалось десятки и сотни тысяч лет.
Древняя формула выживания. В литературе и кинематографе часто фигурирует следующая фраза, произносимая в минуты опасности: “Спасайте женщин, детей и стариков!”. Сейчас её позиционируют, как заботу о слабых. Это, безусловно, глупость, потому что этой фразе десятки, а может и сотни тысяч лет, когда слабость была, если не преступлением, то грехом и пороком это точно. Даже сейчас забота о слабых не является приоритетом. Не буду нагружать статью примерами из современной и прошлой жизни. Как-то попалась статистика о морских катастрофах с 1865 года по 2014 год: женщин в морских катастрофах гибло в два раза больше, чем мужчин. И это при том, что физиология женщин обеспечивает большую выживаемость, чем физиология мужчин, что неизбежно сказывается при потерях крови или переохлаждении. Вывод из этой статистики: мужчины явно не стремились спасать чужих женщин.
“Спасайте женщин, детей и стариков!” – это формула выживания, которая существует с тех пор, как появилось человеческое общество. Чтоб было понятно, что это не имеет никакого отношения к защите слабых, рассмотрим каждую составляющую по отдельности.
Женщины, как слабый пол – это мнение сформировалось не так давно, и сформировалось исключительно в аристократической среде. Для народа женщина, которая “коня на скаку остановит”, была нормой не только в России. Если мы посмотрим хроники древности, то увидим там женщин, которые при защите городских стен стояли рядом с мужчинами. Стоит взглянуть на картины Гогена его полинезийского периода, там сразу бросается в глаза то, что у женщин широкие плечи. В широких плечах полинезийских женщин нет ничего удивительного – они работали наравне с мужчинами, там ещё не произошло того разделения труда, которое свершилось в западных странах в 19-20 веке повсеместно, а в городах ещё в средневековье, жители Полинезии жили той же жизнью, что и тысячи лет назад.
Дети. Детство в древние времена заканчивалось в 12 лет: девочек отдавали замуж и они становились матерями, а мальчики проходили обряд инициации, год отводился на обучение, потом они проходили испытание и становились воинами. Великовозрастных детей тогда не было.
Старики. Стариками считались мужчины после 30 лет, у которых были уже взрослые дети и внуки. С сегодняшними стариками они не имеют ничего общего. Мобилизационный возраст сейчас до 50- 60 лет, а тогда продолжительность жизни ограничивалась сроком 35-40 лет, то есть старики — это были мужчины, полные сил. Исключения были. Например, одному римскому сенатору было 80 лет, но это были исключения.
В минуты опасности спасали взрослых мужчин 30 лет, которые считались стариками, детей и женщин. Почему?
Женщины – это ближайшее будущее. Они вырастят детей, то есть обеспечат ближайшее будущее, и родят новых, то есть способны обеспечить отдалённое будущее.
Дети – это тоже ближайшее и отдалённое будущее. Дети в 12 лет уже взрослые: мальчики станут отцами и воинами, девочки – матери будущих детей.
Старики – это те, кто несёт в себе жизненный опыт. В 30 лет мужчина ещё полон сил, он ещё не обременён склерозом и не впал в маразм, но он уже прошёл весь жизненный цикл и обладает знаниями, необходимыми для выживания общества. Знал, как строить жилище, как обрабатывать землю. Знал, когда сеять и пахать, как ухаживать за животными, как растить детей, как защищать землю. Знал, как управлять семьёй, родом и общиной. Знал всё то, что необходимо в жизни, и его задачей было сохранить и передать эти знания следующим поколениям. Старики – это были живые энциклопедии выживания, они были информационным и технологическим обеспечением будущего.
“Спасайте женщин, детей и стариков!” – это формула выживания, а родина – это род, это то, что остаётся после смерти человека, это его будущее. Отнимите у человека будущее, и вы отнимете у него родину. Не жизнь, будущее. Жизнь человек и сам готов отдать ради будущего своих близких.
Отечество. Понятие Родины часто заменяют понятием Отечества, более того ставят между ними знак равенства. Отечество – это наше прошлое, это наше наследие, это наше наследство, полученное от предков. Слово отечество одного корня со словом вотчина и отчина, от которого и произошло. Отечество – это то, что мы получили от предков, а потому как наследники имеем на это наследство право. Не важно, как было получено это право предками, но у предков никто это право не оспорил, а потому потомки считают себя законными владельцами. Это наследство предков включает всё: культура во всех её проявлениях, воинская слава, земли, научные достижения, имена полководцев, героев, мыслителей, писателей, архитекторов, поэтов, художников, композиторов, и многое-многое другое. В том числе и поражения. Нельзя взять только то, что нравится, а всё остальное выбросить. Нельзя оставить победы и выбросить поражения, они вернуться как бумеранг, их всё равно придётся отрабатывать: или нынешнему поколению, или будущим… Если будущие поколения будут. Могикане – не единственный народ, который исчез.
Понятие родины, как земли-кормилицы, в связи с массовой урбанизацией было заменено понятием Родины, как страны и разрешили и даже обязали писать его с большой буквы. Но страна способна заменить потребность в родине у человека или народа лишь условно. И условия эти определяются современной реальностью. Можно создать образ благополучного будущего для конкретного человека и его окружения, создав благоприятное настоящее, и человек в своём сознании переносит это благоприятное настоящее на образ будущего. Человек будет стремиться законсервировать это настоящее. Если страна – родина, как благоприятное будущее для немногих, тогда революция – это неизбежность, или кровавая как в 1917 году, или бескровная, как в 1991. Либо страна сформирует образ будущего, как систему, способную обеспечить справедливое общество в будущем, то есть образ будущего для всего народа. В данном случае человек понятие справедливости трансформирует в соответствии со своим мышлением, но в настоящем он должен видеть движение к этому будущему, то есть “завтра лучше, чем вчера”. Эту потребность человека в благополучном и справедливом будущем, где каждому воздастся по заслугам, используют религиозные учения, потому сила религии столь велика.
Национализм – это то, что напрямую связано с нашим подсознательным пониманием родины, и основным связывающим элементом здесь является язык. Язык меняется со временем, но языковая общность нации исходит из родовой и племенной общности прошлого. Поэтому в большинстве случаев ставка на национализм оказывается беспроигрышной в политических играх, если у противников нет более сильных аргументов.
Благоприятное будущее для немногих и справедливое будущее для всех – это две разных Родины. Благоприятное будущее для немногих жизнеспособно лишь до тех пор, пока не предложена альтернатива. Альтернативой может быть как благоприятное будущее для другой страты, так и образ справедливого будущего общества для всех.
Справедливое общество — не обязательно общество бесклассовое и основанное на уравнивании всех, человека не столько страшит неравенство, сколько страшит обречённость. А понятие справедливости оно субъективно. Например, в США был создан образ будущего для Америки – “великая американская мечта”. “Великая американская мечта” давала надежду, что каждый может добиться успеха. Эта надежда питалась той плеядой изобретателей и предпринимателей, которые составили славу Америки, выйдя из низов общества, начиная от Томаса Эдисона и Генри Форда и заканчивая современными изобретателями и бизнесменами такими, как создатели Гугл, Майкрософт и многие другие, и подкреплялась экономическими и технологическими успехами Америки. Эта “великая американская мечта” делала США родиной миллионов иммигрантов, которые пополняли ряды изобретателей и предпринимателей. Игорь Сикорский – это американский изобретатель, а не русский, и таких многие тысячи даже в настоящее время. Образ “великой американской мечты” поддерживается весьма искусно, но не берусь судить, как долго это будет продолжаться, поскольку это очень хрупкий образ, он даёт надежду, но не даёт гарантий.
Попытка внушить человеку, что Родина – это именно страна, то есть государство с его институтами и чиновниками, может дать положительный результат на какое-то ограниченное время, если будет подтверждено какими-либо успехами страны, но любая неудача или усталость от отсутствия успехов тут же даёт любой силе возможность перепрограммировать сознание людей на другой образ. Не лишним будет напомнить, что слово государство происходит от слова государь, то есть хозяин, владелец территории (страны), а государь – это ни кто иной, как потомок (или преемник) того древнего лидера общества, который установил свою власть над территорией и людьми на ней проживающими тем или иным способом. Люди готовы поддерживать государя пока он отвечает образу лидера, то есть успешен и обеспечивает им и их потомкам будущее.
Потребность в Родине – неотъемлемая часть нашей психики, а поэтому чувство любви к родине является очень мощным оружием, используемым для защиты страны, потому что готовность отдать жизнь за Родину позволяет выиграть, если не все, то большинство войн, где убивают людей. Но потребность в родине – это, всё-таки, часть человеческой психики и то, что привито воспитанием и пропагандой может оказаться в миллион раз слабее того, что изначально лежит в нашем подсознании, а потому это оружие, которое можно направить в любую сторону, в том числе и против своей страны. СССР был уничтожен именно этим оружием.
Родина – это будущее, а будущее надо строить, а чтоб знать, что строить, необходимо создать его образ, и не в будущем, а сейчас. Образ будущего – это очень сложное явление, его нельзя описать несколькими фразами, его нужно строить и строить во всех сферах жизни. Будущее может быть только системным, а не набором мер и решений. И два принципа обязательны: справедливость в настоящем и уверенность в будущем.