КОДЫ И ЦЕННОСТИ
КОДЫ И ЦЕННОСТИ ИЛИ «ВНЕШНЕУПОРНЫЕ» И «ВНУТРЕННЕОПОРНЫЕ»
Нам критически необходим инструмент, позволяющий различить особенности культурно-мировоззренческих кодов – и в первую очередь это касается нашей элиты. Несмотря на то, что верхний слой общества, надо признать, уже давно переформатирован не в нашу сторону, но народ в массе своей пребывает именно в том менталитете, в тех культурно-мировоззренческих кодах, которые формировались тысячелетиями – как кристаллы. Сегодня лидер нации Владимир Путин говорит именно теми кодами, которые идут изнутри народа, этим и объясняется феноменальная устойчивость его популярности на уровне простых людей. Сразу оговорим: простых – это значит ясных и понятных. Культурно-мировоззренческие коды и производимые ими ценности – это не какие-то там эфемерные установки. Коды и ценности суть то, что при восприятии порождает однозначные действия. Замахнулись на женщину – остановил, защитил; плачет ребёнок – помог, утешил; голодает человек – накормил, приютил и т.п. Ценность началом своим имеет культурно-мировоззренческий код. А он – как перфокарта. На ней пробиты установки, которые при восприятии событий или обстоятельств во внешней среде порождают однозначные действия. Это не какой-то там набор отвлеченных философских понятий, интеллектуальных концептов, это однозначный прицел, сквозь который происходит фокусировка на вещи, людей, события в соответствии с заложенными в нас кодами/ценностями. Следует вывод, что ценность и рассуждение о ценностях – несовместимы. Если ценность не порождает от вашего восприятия однозначных действий, то она и не ценность вовсе, но некая нечёткая сущность, которая сама по себе может трактоваться. Приведу примеры. Женщину бьют – а, может, она сама заслужила, ребенок плачет – это дело родителей, человек голодает – ему наверняка помогут, мне самому не хватает и т.п. Если есть колебания в оценке, присутствуют рассуждения, то эта ценность имплицитная, то есть, она себя ещё никак не проявила. Одним словом, ценность – это код, который порождает однозначное действие при восприятии определённого события. Именно по этой характеристике, как по перфокарте, можно определить, совпадает или не совпадает ценностный ряд. Если есть расхождения по иерархии кодов и ценностей, то возникает понимание что «человек не совсем наш» или «не наш вообще». Поступки человека, его проекции оценок на вещи, на людей, на события – это всегда точное прочтение кодов и ценностей. Если всё вышеизложенное принимается за основу, то чтение можно продолжить.
Ценность началом своим имеет культурно-мировоззренческий код. А он – как перфокарта. На ней пробиты установки, которые при восприятии событий или обстоятельств во внешней среде порождают однозначные действия. Это не какой-то там набор отвлеченных философских понятий, интеллектуальных концептов, это однозначный прицел, сквозь который происходит фокусировка на вещи, людей, события в соответствии с заложенными в нас кодами/ценностями.
И тут возникает вопрос: если это так, то расстановка людей на должности, предполагающие принятия решений, не должна зависеть только от элементарных умений и навыков. Тут необходимы более тонкие основания. Ведь элитой как раз и являются люди, принимающие решения. Это не артисты, клоуны, спортсмены и т.п. Это всё развлекательный сегмент, богема. Элитарии могут не быть широко известны или популярны, но именно они вершат нашу коллективную судьбу существенными ежедневными решениями, управляя нормами нашей с вами жизни. Поэтому ценностные категории – первичны! У нас, на сегодня, по объективным наблюдениям, это вообще отсутствует в механизме принятия кадровых решений. Но даже если такая потребность осознаётся нашим политическим руководством, возникает резонный вопрос: «А как это сделать?». У нас же, вроде, нет идеологии. Прекрасно, но давайте тогда проверять на ментальное соответствие, которое зашито в наши глубинные культурно-мировоззренческие коды, производящие ценности. Как проверить? Нам необходима ценностная матрица – эффективный инструмент структурирования культурно-мировоззренческих кодов и ценностей, при чём как человека персонально, так и групп. Кроме того, чтобы она позволяла отслеживать колебания ценностных ориентаций во времени, в соответствие с переменчивым общественно-политическим климатом в стране и мире. Этот инструмент в идеале должен стать основой кадровой политики государства. И не только с точки зрения государственных должностей, но и по всему спектру профессий, отвечающих за демографическую политику, атмосферу в стране и её пространственное развитие, культурное пространство и др. Мы же с вами знаем, благодаря теленовостям, что у нас неумение управлять деньгами порождает отстранение от занимаемой должности. Но почему-то несоответствие ценностному каркасу никоим образом не рассматривается! А ведь это куда гораздо важнее экономических вопросов, поскольку в здесь речь идёт о стратегическом развитии нации. То есть, если мы рассматриваем умение управлять ликвидностью предприятия, а всё остальное игнорируем, то высшей ценностью нашего общества и элит являются деньги. Что ещё можно назвать критерием?! Охрана труда, сохранность имущества, пожарная безопасность – это то, что является объектом управления. А сохранность умов? А сохранность душ? Получается, деньги охраняем, тело охраняем, имущество охраняем, а содержательную часть оставляем беспризорной! Забыли, что первостепенной задачей является управление состоянием умов. А в результате всех логических цепочек получается, что мы теперь служим деньгам и накоплению «собственности»! Всё остальное – вне контура не только управления, но даже внимания, особенно в области ментального соответствия. Если мы этот вопрос не решим, то процесс формирования элит будет контролироваться не нами, как нацией, а следовательно и элита, в таком случае, не будет нам принадлежать. При таких установках элита всегда будет чуждой по духу, поскольку денежный ресурс сам по себе не является глубинной ценностью нашего народа.
Элитой как раз и являются люди, принимающие решения. Это не артисты, клоуны, спортсмены и т.п. Это всё развлекательный сегмент, богема. Элитарии могут не быть широко известны или популярны, но именно они вершат нашу коллективную судьбу существенными ежедневными решениями, управляя нормами нашей с вами жизни.
Тогда что же является столпом русского сознания? Хотел бы начать своё рассуждение с некой сентенции, которая, на первый взгляд, кажется журналистской, но за ней стоит серьёзное исследование, проведённое нами в 2010 году в рамках президентского гранта. Русскому сознанию присущи три основные ценности – это правда, красота и сострадание. И все три они – явлены из самого совершенного ментального закона, совести, которая есть голос Творца в человеке. Все народы, исторически связавшие свою судьбу с Россией, пропитаны русской культурой, но при этом сохранили свою субкультурную и религиозную идентичность. Совесть, в данном случае, является внутренним регулятором, скрепляющим межличностные связи в группах, в мультигруппах, в макрогруппах, в народах и нации в целом. Диктатура совести – вот та скрепа, о которой все говорят, но никто доселе не сформулировал.
Внешний человек и незримое ценностное тело
Как помимо внешнего физического тела у человека есть и внутренний человек, так и у общества, как у коллективной личности, существует матричное ценностное тело. Подобно генетическому коду, который физическому телу человека задаёт определённую жизненную программу, такой же код существует и в ценностном матричном теле общества и подобществ. Оно присутствует незримо, и оно воспроизводится во всём. Мы живем в социуме, в котором есть свой темпо-ритм, свой набор действий. Это проходит для нас как будто бы фоном, но как только мы видим нарушение этого темпо-ритма или привычных действий, общество сразу реагирует на это в связи с несоответствием матричному ценностному телу: «Почему он так поступает, бросает окурок на тротуар?», «Почему он сморкается на стену?», «Почему он ругается матом?». Когда все действуют машинально, из матричного ценностного тела, для нас это нормально. Но на любое искажение ценностного тела мы реагируем мгновенно: «Ты кто, откуда, ты с луны свалился?», «Ты, что иностранец?», «Ты что, с ума сошёл?». Каждый человек, принадлежащий конкретной общественной сущности, каждое мгновение сканирует пространство вокруг себя на соответствие с матричным ценностным телом общества. Когда мы попадаем в другой мир, мы видим, что это другое матричное ценностное тело, для нас там всё в диковинку: темпо-ритм жизни, действия людей, движение транспорта, межличностное общение. Мы считываем в этом чужом пространстве, что можно, что нельзя и в соответствии с этим меняем модели поведения и роли. Таким образом, ценностное матричное тело влияет не только на способ существования индивида, но задаёт уклад жизни целого общества, народа, нации.
Восточное и западное
Для того, чтобы всё это понять и вместить, нам необходимо разобраться с общепринятыми клише – восточным и западным типом сознания. И ответить на вопрос, к какому из этих типов сознания принадлежим мы. Вообще географическое деление ментальных ценностных матриц не выдерживает никакой критики, поскольку на разницу влияет не география, а культура. Культура восточного типа сознания происходит от мифологии, которая отталкивается от прошлого: «Мы, нация тысяч и тысяч лет. Для нас сто лет как один день. Придёт день и всё к нам вернётся». Такое психофизическое самочувствие рождает внутренне-медитативное состояние – ожидание. Культура западного типа сознания отталкивается от настоящего. Этот тип сознания буквально препарирует происходящее, всё изучает, все сопоставляет, выводит в алгоритмы, алгоритмы – в технологии, технологии в комплексные решения… Этим и объясняется высокая технологичность западной цивилизации. Но деление на восточный и западный тип сознания весьма условно, поскольку по глубокой сути своей эти два типа устремлены к одному – к исправлению мира, того, что «во вне». Такой тип сознания реактивный и его можно было бы назвать мессианским. Культурологическая разница этих типов сознания лишь в том, что запад относится к низкоконтекстной культуре, а восток – высококонтекстной. В первом случае контекст не важен, а важен сигнал, действие: «Ничего личного, это бизнес». А во втором случае важен контекст для выстраивания отношений: собирается информация о человеке, формируется «дух дружбы» и только после долгих согласований выстраивается взаимодействие. Несмотря на то, что эти типы сознания по-разному проявляются, по сутевому своему вектору они одинаковы.
Сегодня лидер нации Владимир Путин говорит именно теми кодами, которые идут изнутри народа, этим и объясняется феноменальная устойчивость его популярности на уровне простых людей. Сразу оговорим: простых – это значит ясных и понятных.
Совершенно очевидно, что представитель русской культуры не вписывается ни в восточный, ни в западный тип. Какой же он? Русское сознание отталкивается от будущего. Созерцательно-устремлённое сознание русского человека ищет полноту, где содержание и форма сбалансированы. Для него также одинаково важен, как и контекст, так и сигнал/действие. Этот тип сознания можно было бы назвать северным, поскольку и ареал русских открытий исторически проходил именно по северо-востоку. Но здесь важно задаться вопросом, а почему русские шли на север? Дело в том, что условному западному и восточному типу сознания необходима плотная социальная среда, в которую человек как бы упирается. Только за счет этого он устойчив и способен расти, отталкиваясь от неё. Именно с этим связана реактивность такого типа сознания. Кроме того, такая социально-коммуникационная плотность общения включает такой внешний социальный прямодействующий регулятор, как стыд, за счёт которого, человек может удержаться во внешнеупорном равновесии и общество в целом сохраняет свои нравственные устои. Типу же сознания внутреннеопорному, то есть русскому человеку, необходима социально-разряженная среда, поскольку внутренним регулятором для него является совесть. Такой тип косвенно действующего сознания всегда проактивный, поскольку, как известно, совесть не дремлет. Эти две опорные точки сознания «во вне» и «во мне» рождают совершенно два полярных типа мировосприятия: «мир для меня» и «я для мира», которые являются по отношению к друг другу антиподами. Первому типу сознания необходима реакция людей на него, второму – созерцание своего будущего и конструктивная напряженность, рождённая устремлённостью к нему. Первому типу необходимы условия для развития «во вне», и он живёт своей реакцией на них, второму – состояние мира «во мне», и его состояние всегда внутренне проактивно. Первый тип сознания должен постоянно обретать упор в близкой социальной дистанции, а второй равноудаляется от всех в поисках внутренней опоры и сбережения её. Мы сформулировали два типа сознания: внешнеупорный и внутреннеопорный, существенное «во вне» и сущее «во мне».
Матрица ценностей: лады и струны
Теперь рассмотрим, как это влияет на общество, в котором преобладает либо тот, либо другой тип. Дабы нам симплифицировать предмет рассмотрения, взглянем на общество сквозь призму строения человека – как на матричный ценностный организм. Как в человеке есть тело, душа и дух, так и общество имеет такое же строение, что логично, поскольку его образуют люди. Рассмотрим его структуру послойно. Тело общества – это экономика, политика, социум: его даже можно рассмотреть в бесконечных исследованиях, цифрах и графиках. Душа общества – это культура, идеология и мировоззрение: с этим всем можно ознакомиться даже при лёгком погружении. Дух общества – нравственные нормы, мифология и устремлённость, выраженная в религиозных ритуалах. Таким образом мы получаем три триады: базовая, экономико-социальная триада существующих сфер, срединная, культурно-мировоззренческая триада существенных факторов, высшая, нравственно-духовная триада сущих начал. Если исходить из утверждения, что дух творит себе формы, то мы можем рассмотреть, как тонкий мир, мир метафизический, мир духовный откликается на устремлённость общества и проецируется на мир физический, на существующее и осязаемое. Так происходит влияние высшей триады, через срединную, на базовую.
Произведем разметку этой матрицы знакомым всем способом гитарного грифа. Три триады у нас образуют девять ценностных слоёв-струн. Определим на этих струнах крайние пределы типов сознания. Внешнеупорный предел поместим слева, а внутреннеопорный – справа. От одного предела до другого струны, разделим на девять ладов, пронумеровав их от левой колонки к правой по десятибалльной шкале.
В левом столбике мы имеем проекцию сверху-вниз внешнеупорного типа сознания. Поскольку его предельное свойство мы определили как «мессианский» (струна 1), ввиду его устремлённости «во вне» и к исправлению мира внешнего, то нам необходимо выделить основополагающую компоненту этого сознания – онтологический квант, на который оно опирается. Такой компонентой является исключительность (струна 2). Далее идём по проекции… Исключительность не подразумевает принятие каких-либо иных форм, моделей, укладов, посему вся его мифология строится на нигилизме (струна 3). Нигилизм внушает такому типу сознания, что всё создано для него, посему он своё миропонимание, мироощущение, мировоззрение строит на принципе «мир для меня» (струна 4). Такое пользовательское отношение к миру формирует идеологию выгоды (струна 5). Идеология выгоды определяет культуру самовыражения (струна 6). Культура самовыражения задаёт индивидуалистический способ существования (струна 7). Индивидуализм сподвигает носителя такого типа сознания к доминированию (струна 8). Доминирование, что логично, обрекает человека на состязательность в обладании, что выражается в безудержном обогащении. По сути – это Аристотелева хрематистика (струна 9).
Теперь в крайнюю правую колонку вынесем проекцию ладов от верхнего к нижнему внутреннеопорного типа сознания, которую мы определили как «миротворческий» (струна 1). Данный тип сознания, ищущий мира «во мне», занят собиранием мирного духа, о котором говорил Серафим Саровский: «Стяжи дух мирен, и вокруг тебя спасутся тысячи». Суть этого собирания заключается в уготовлении и отдании себя на жертвенное служение тем духовным идеалам, которые носитель такого типа сознания созерцает и на которые он опирается (струна 2). Такая внутренняя коммуникация миротворца с Творцом рождает в нём совестливость (струна 3). Совестливость определяет его способ существования как «я для мира» (струна 4). Эта открытость миру заставляет его во всём руководствоваться пользой (струна 5). Такой подход вынуждает носителя такого сознания во всём искать смысл, поскольку без смысла он не может ничего делать и угасает, поскольку смысл ему необходим как импульс от мозга, идущий к мышце на сокращение, на действие (струна 6). Концентрация на внутренних объектах формирует общинность, поскольку социальная разрежённость требует радости общения (струна 7). Огромные пространства развивают в таком носителе созерцательность, великодушие и, как правило, идеальное намерение (струна 8). А общинный уклад жизни задаёт разумную достаточность в отношениях «твоё-моё-наше-общее-всеобщее» (струна 9). Парадокс существования для носителей этого типа сознания заключается в том, что он не терпит социальной плотности, ведь ему нужна социальная разрежённость, в ней он сохраняет мир, но вместе с тем ему требуются радость общения и забота, основанная на взаимопомощи. Эти моменты хорошо описаны в русской литературе, которая как раз и хранит культурные коды. В этом, вероятно, и сила её притягательности для людей во всём мире.
Мотив и звучание
Вот нам открыт практический инструмент общественной матрицы, который можно применять к определению ценностного состояния того или иного человека или группы, замеряя на струнах положения их ценностей. Итак, три триады дают девять слоёв-струн. Таким образом, через сочетание позиций, возникает уникальная системная возможность определить ценностный каркас человека/группы, его/их мотив и даже ценностное звучание – его/их персональный аккорд. А ведь насколько важно в жизни иметь яркую и в то же время ясную тональность в делах, в общении и в коммуникациях.
Ценностная матрица. Здесь, на основе собеседования, сформирован «ценностный аккорд» молодого человека 38-ми лет, находящегося на государственной службе (отмечен позициями (сверху — вниз): 5; 7; 10; 7; 6; 5; 3; 2; 3).
Исходя из существенной разницы типов сознания: «импортного» внешнеупорного и нашего, внутреннеопорного, для нас контрпродуктивны поверхностные заимствования форм и моделей как с Запада, так и с Востока. Мы обречены переосмысливать всё заимствованное нами, нам необходимо всё пропускать через себя, переживать и перерождать по-новому, исходя из нашей онтологической особенности. Иначе ничего из заимствованного ужиться в нашем сознании не сможет.
Сущностность и модели
Созданию внешнеупорного типа сознания способствовало римское право, которое, с одной стороны, индивидуализировало человека, атомизировало его, выделяя как единицу перед сувереном, а с другой стороны – обозначило ему квадратно-гнездовой способ существования в разметке закона. Такой способ существования подразумевает упор в личное пространство другого человека, а отсюда регулирование своих прав, как необходимости формирования своего пространства. Внутреннеопорное сознание живёт в правде. Оно опирается на самый совершенный закон, который всегда динамичен и при этом неизменно точен. Общество, организованное носителями такого сознания, живёт не правом, не разметкой закона, линии которого нельзя преступать, а правдой, которая служит основанием – коном для всей общности. Это рождает совершенно иной способ существования и совершенно иную культуру, основанную на пассионарности, т. е. способности и готовности принести себя в жертву. Ни в каком кодексе не написано, что нужно умереть за идею, или взорвать гранату, забрав с собой врагов, или вызвать огонь на себя… Поэтому для людей закона дикостью и непостижимостью являются подвиги тех, кто руководствуется коном.
Получается, что мы издеваемся над собой, когда на сущностность свою прикручиваем модели, которые – это же очевидно! – никогда жить полноценно на ней не будут. Мы берём совершенно инородные методологические конструкты и нахлобучиваем на себя, в надежде, что это обеспечит нам развитие. Нет, конечно! Любой закон строится на допущениях, ограничениях, на необходимости контрольных функций. Каждый закон запускает колоссальную машину контроля и создаёт узкое администрирующее горлышко. Системы общества несут на себе тонны написанных законов, при этом само общество по ним не живёт, что хлёстко было сформулировано во времена Салтыкова-Щедрина: строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Вместо того, чтобы формировать систему воспитания в подражании старшим, основанную на межпоколенческом взаимодействии, развивая «цветущую сложность», основанную на коне, давая возможность особого социального переживания, в котором пестуется канон правды, мы продолжаем строчить тексты, инструкции, нормативные акты, которые мало кто читает и которыми никто особо не руководствуется. При таком раскладе, будет совершенно ожидаемым, что лет через пятьдесят, совсем утратив исконные установки предков, наши потомки отдадут ключи от родного государства нашим псевдопартнёрам, недоумённо пожав плечами, и так и не вспомнив причины, по которым Александр Невский отважно сражался с рыцарями Тевтонского ордена.
Выстроив две проекции культурных кодов этих типов сознания и определив их как дихотомию, мы можем себе представить, как они могут влиять на ценности, а, следовательно, на построение всего жизненного уклада. Возьмем, к примеру, семью. Ценность, понятная всем, поскольку без представлений о своей семье человек ни жить в мире с собой, ни развиваться не способен. Если мы строим семью на принципе исключительности, то это, безусловно, брачный контракт, поскольку каждый в паре себе цену знает, о чем в соответствующем правовом документе каждый и прописывает. Если же мы семью строим на принципе жертвенности, то это венчанный брак – как пир, на котором супруги себя приносят в жертву друг другу. Именно так, представьте, переводится это слово со старорусского языка. Таким образом, работая с ценностями, необходимо не забывать этот простой принцип: ценности формируются кодами, а коды – онтологической устремлённостью.
Если мы строим семью на принципе исключительности, то это, безусловно, брачный контракт, поскольку каждый в паре себе цену знает, о чем в соответствующем правовом документе каждый и прописывает. Если же мы семью строим на принципе жертвенности, то это венчанный брак – как пир, на котором супруги себя приносят в жертву друг другу. Именно так, представьте, переводится это слово со старорусского языка.
Культура и группы
Где же создаются из людей эти типовые ценностные перфокарты для матричного ценностного тела общества? Ценности кристаллизуются в культурах. Культура рождается, развивается и удерживается только в группах. Поэтому очень важно проследить, как из групп рождаются мультигруппы, а из мультигрупп – макрогруппы. Социальная группа номер один, в которую попадает человек – это семья. В ней он обретает социальный диалог, в ней формируются социальные переживания, которые закрепляются в правила, принципы, нормы и ценности. Все семьи по мере приближения к досугово-воспитательно-образовательному этапу жизни ребёнка образуют мультигрупповую среду, поскольку все они тесно общаются и взаимодействуют. В этой среде, вплоть до институтского диплома, подрастающее поколение постигает взаимодействие с социальными макрогруппами, впитывая культуру каждой из них и, как следствие, выходит в социальный полилог, удерживая коммуникации с ближними, с группами и с обществом. В этот момент человек становится зрелым. Оканчивая университеты, человек выходит в иное социально-групповое пространство, где он вынужден сам создавать свою семью, создавать и/или участвовать в иных социальных группах: трудовых коллективах, сообществах, командах… Если у человека осознанно выстроены коммуникации с собой, с ближними, с группами, его окружающими, и с обществом, если в этих взаимодействиях человек сформулировал и объявил о своих действиях, то, как правило, на этом этапе он становится частью макрогруппы той или иной культуры. Макрогруппы культур образуют системы, из которых, собственно, состоит государство: система безопасности, система образования, система здравоохранения, система расселения и т.п. По сути – государство есть совокупность систем, скреплённое метасистемой ценностей, формализованной в конституции. Конституция в данном случает есть кон нации. Для этого органа даже существует особый институт толкователей-жрецов – Конституционный суд, в задачи которого входит разъяснение статей конституции как самостоятельной системы этических координат. Это, по сути, культурно-мировоззренческие коды-установки, которые реализуются в жизни государства. В государстве эта система ценностей обретает приоритеты от нравственно-духовных начал к экономико-социальным сферам, где начала являются первостепенными. Если в стране начинают превалировать экономико-социальные сферы, т.е. происходит перевёртывание девяти слоёв матрицы, то государство становится корпорацией и на смену высоким смыслам приходят интересы сущностей экономически-воспроизводимых потребностей.
Надеюсь, после прочитанного выше, для вас теперь не секрет, что общество состоит из групп, как организм из клеток. Поскольку полноценной социальная группа может называться лишь, если она прошла путь от актуализации своей боли (проблематизации), через формирование образа будущего, осознания и объявления обществу своего предназначения, формирования своих правил, обретения своей культуры и кристаллизации в ней ценностей, то, проследив эти процессы, можно понять, как из микрогрупп возникают группы, как из них формируются макрогруппы, как из макрогрупп складываются системы – идеалистическое обобщение коллективного опыта. Значительным и архиважным моментом в этих цепочках строительства государственного организма будет всегда являться работа с кодами и ценностями через формирование плеяды ценностных арбитров и образования нацией своей ценностносвязанной распределённой элитарной среды, генерирующей однородные решения. Эта самоорганизующаяся и саморегулируемая среда при достаточной плотности сама будет исторгать из себя ценностно-чужеродные компоненты, как это делает в организме иммунитет. Для этого необходимо запустить процесс самоорганизации на низовом уровне, дабы начала образовываться капиллярная система социальной динамики, начало формироваться конструктивное творческое напряжение, обращённое к государственным системам как к держателям норм и регламентов государственного управления. Общество, как уже говорилось, по своему строению напоминает человека, поскольку образуется людьми… А теперь – внимание! Какой человек побеждает в сражении? Конечно тот, кто крепок, гибок, ловок и силён телом, динамичен и подвижен, а духом твёрд. Сегодня это не совсем про нас. Нам предстоит пересобрать единый организм общества и государства. В этой пересборке, возможно, нам, современным людям, будут явлены формы государственного устройства, доселе неведомые, но логичные и действенные, когда все общественные институты направлены на заботу о гражданах. Именно забота Родины о человеке и его группах рождает настоящий патриотизм – отклик на подлинное участие в жизни гражданина. Патриотизм, в смысле преданности заветам – ценностным кодам отцов.
И в этом союзе дихотомии спонтанности смыслодеятельной динамики и быстрой реакции, направленной на реализацию задуманного всеми иерархиями – экономическими и государственными, – нам будет открываться роль России в современном мире. Наша миссия – удерживать пространство смыслов правды, красоты и сострадания, всматриваясь, подобно нашему гербу, в Запад и Восток, при этом – ни в коем случае не становясь ни тем, ни другим…
Динамика и устойчивость – сочетание несовместимого
Так как же обеспечить устойчивость групп в социальных динамических процессах? Проще говоря, как обеспечить, чтобы их деятельность не вышла бы из-под контроля и не стала бы деструктивной? Всем нам известен эффект волчка, который, будучи раскрученным, замирает на поверхности и становится устойчивым. Так и в социо-динамических процессах необходимо соблюдать определённый процесс работы групп, который заключается в постоянном проектировании образа будущего. Образ будущего, рождённый коллективной личностью, меняется в соответствии с внешними условиями, но при этом всё сильнее кристаллизуется в коллективном сознании группы. Если в группе задавать тональность будут ценностные арбитры с миротворческой парадигмой, то такая группа в нашей среде станет устойчивой, поскольку в этой культурно-мировоззренческой модели есть компоненты, обеспечивающие коллективные процессы. Если же в группе превалируют люди с противоположным мессианским мировоззрением, то группа окажется неустойчивой, и есть большая доля вероятности, что она не состоится как социальная сущность – коллективная личность.
Нам нужен не порядок, нам нужна красота. Нам нужно не право, нам нужна правда. Нам нужна не толерантность, нам нужно сострадание.
Важный фактор устойчивости в социо-динамических процессах играет устремлённость социальных групп. Для этого необходимо выделить национальные топики сознания, на которых оно зиждется. Сформулированная Владимиром Путиным на Валдайском форуме концепция нашей многонародной нации видится очень точной и прикладной для работы с группами. Он сказал: «Россия, как образно говорил философ Константин Леонтьев, всегда развивалась как «цветущая сложность», как государство-цивилизация, скреплённая русским народом, русским языком, русской культурой, Русской православной церковью и другими традиционными религиями России. Именно из модели государства-цивилизации вытекают особенности нашего государственного устройства…». Коль скоро общество наше многорелигиозно, многоконфессионально и к тому же достаточно секуляризировано, необходимо определить три основных ценности, на которых строится сознание многонародной нации пропитанной русской культурой для того, чтобы осуществлять перепривязку смыслов сообразно этим топикам.
В обществе должен более развиваться кон, нежели закон. Нам нужны принципы канонические, конституционные. Кстати, к этому всё и идёт, обозначается правильный дрейф: мы уже начинаем вносить в конституцию какие-то элементы под влиянием внутренней конструктивной напряжённости общества. Например, брак – это союз между мужчиной и женщиной. Нашим предкам в голову не могло прийти, что это требует записи в непреложном законе жизни и деятельности общества. Под каким давлением общество должно находиться, чтобы записать это в канонические установки, под страхом, что ситуация может поменяться? Под давлением ситуативных и фрагментарных законов, которым, как мы всё отчётливей видим, оказывается можно творить беззаконие!
Мы должны продолжить начатое с Конституцией: осуществить перевод в наши внутренние установки и упрощение ограничительных актов, а точнее, обеспечить существенное снижение кодификации общества.
Параметры нашего человека, которыми мы гордимся, законами не определяются, в них таких установок нет. Тогда вопрос: а что же нас тогда определяет? Из чего мы формируемся? Откуда наш менталитет? Что мы должны холить и лелеять, чтобы сохранить свою уникальность? Какие процессы есть энергия нашей нации? Ответ прост: эти процессы глубинные! Эти глубинные процессы и должны охраняться, сохраняться, сакрализироваться, пониматься обществом, воспроизводиться… Ну уж точно вся элита должна проходить через них и быть глубинной элитой: глубинный народ должен быть достоин глубинной элиты, а не поверхностно кодификационной. Если мы хотим выжить и развиться в соответствии со своей идентичностью, т.е. сущностности, то нам предстоит пересборка всего понимания и всех процедур, которые мы имитационно заимствуем вот уже триста лет. Нам нужен не порядок, нам нужна красота. Нам нужно не право, нам нужна правда. Нам нужна не толерантность, нам нужно сострадание.
Послесловие
Если вам удалось погрузиться в методологию статьи – тогда для вас очевидно, что нам предстоит большая работа по возвращению ценностных установок нашей нации. Каждого человека, особенно будущих поколений – из копирования установок внешнеупорного характера к внутреннеопорному ценностному глубинному основанию.
Нам необходимо быть аккуратным в переводе ценностей в массив законов, поскольку, когда ценности в коне, они собираются в матричное ценностное тело общества, вплоть до всенародного единодушия. В таком состоянии они дают внутреннюю опору нации, и каждый гражданин живёт и действует с опорой внутри, становясь проактивным. В результате всё общество развивается и способно на прорывы и буквально на чудеса преобразования и преображения. А когда ценности переводят в закон, кодируют – всё внутреннее матричное ценностное тело общества рассыпается на соперничающие, противостоящие, враждующие части. Сам факт закона – это не наша исконная культура, она привнесена с Запада, культура которого зиждется на внешнеупорном типе сознания. Более трёхсот лет мы разрушали свои базовые сообщества, первоначальные ячейки, родовые системы, межродовое взаимодействие, заменяя правду на право. Мы переводили наше ценностное общественное тело из состояния внутреннеопорных в кодификацию, в контроль внешнеупорных, в другое цивилизационное состояние… Но, слава Богу, так и не смогли перевести!
Мы должны положить максимум сил, чтобы законы переводить в коны, в ценностное тело общества, в матрицу правды. Этому стоит посвятить всю нашу жизнь через воспитание, через межпоколенческое взаимодействие, через формирование национальной устремлённости к предвосхищению образа будущего. И никакая мысль о личной выгоде не должна омрачать душу, дабы не парализовать эту работу!
От нынешнего исторического момента в России процесс должен быть обратным: мы можем прибегать к законодательной кодификации только как к временному явлению, заполняющему подпорками созданный ценностный вакуум. Мы должны положить максимум сил, чтобы законы переводить в коны, в ценностное тело общества, в матрицу правды. Этому стоит посвятить всю нашу жизнь через воспитание, через межпоколенческое взаимодействие, через формирование национальной устремлённости к предвосхищению образа будущего. И никакая мысль о личной выгоде не должна омрачать душу, дабы не парализовать эту работу!
С Богом по всем дорогам!
Автор: Алексей Вайц
